Дмитрий Дюжев: "Мы не умеем говорить друг с другом о Боге"

Удивительно, но многие не любят, когда я начинаю говорить о Боге. Мои слова стараются как-то "секуляризировать". К примеру, скажешь что-то о христианской морали, о христианском поведении, а потом приносят тебе готовый текст интервью – а там об "общечеловеческих ценностях". И приходится каждый раз что-то объяснять. Я все говорю: "Господь помог, Господь сподобил!" Но журналисты порой просто не понимают, что я говорю о Боге всерьез, а если понимают, то не хотят касаться этой темы… 

Это беда всех людей на Земле, и она существовала изначально. Мы не умеем говорить друг с другом о Боге. Даже если кто-то уверовал – это еще не значит, что он сможет своими словами донести свою веру до других. Даже у апостолов это получалось далеко не всегда: почитайте "Деяния" – не обращали они людей толпами или целыми городами. Что уж о нас говорить! 

Нужно всегда помнить, что между верующим и неверующим существует непонимание. Это нормально. Важно не удивляться ему, а учиться его преодолевать, и помнить, что человек посторонний не всегда может правильно воспринять твои поступки, просто потому что ему не всегда ясны мотивы, которыми руководствуются верующие люди. 

Человек со стороны видит храм, молящихся там людей, знает, что существует христианство. Но он совершенно не представляет, в чем смысл веры, почему "смерти нет", зачем нужно ходить в храм и причащаться. И никаким способом ты свою веру в другого не "вобьешь". 

Один человек рассказывал мне, что родители настояли на том, чтобы он крестился, потому что надеялись, что это поможет изменить его образ жизни в лучшую сторону. Этот человек крестился, исключительно чтобы успокоить своих родителей, а потом удивлялся. "Ну и что? – говорил он. – Ну крестили меня, вот вышел я из храма, и что – изменился что ли?" Я пытался ему объяснить, что крещение повлияло на его жизнь. "Вот представь, – говорил я, – ты был в тени, а теперь ты стал виден. Теперь твоя вера определяет твою жизнь. Она может тебе или помогать, или наказывать тебя, в зависимости от твоего к ней отношения". И надо сказать, что эти слова заставили его задуматься. Но ведь человек мог так и остаться ходить, удивляться: "Что эти попы приходили? Что они там сделали?" Насильно покрестить – это вовсе не помощь, а порой даже вред. 

Я считаю, что лучшая форма миссионерства – собственные поступки. Есть, конечно, вещи, которые поступками не объяснишь. Если человек видит икону, но воспринимает ее просто как изображение, как предмет искусства, ему, конечно, можно попытаться объяснить, что это нечто большее, что это окно в совершенно другой мир – мир святого, который изображен на ней, мир, в котором Бог всегда рядом, а свеча перед иконой – символ не только жертвы, но еще пламени твоей веры, которое ты оставляешь у этого окна… И такие объяснения как раз даются легко, с людьми сегодня вполне можно говорить подобными категориями. Другое дело, что разговоры – это уже второй этап. Сперва надо убедить человека в истинности Православия. И тут может помочь только твое личное поведение, как пример поведения православного человека. Мне очень нравится, как в своей книге говорил об этом Владимир Легойда: нужно показать красоту Православия, красоту веры. 

Если ты человек православный, твоя жизнь неизбежно постоянно соприкасается с Церковью и, главное – со Христом. Без Него все остальное не имеет смысла. Порой это происходит даже неосознанно. А все время думать: "Так, сейчас я должен всем показать, какой я православный!" было бы как-то странно. Конечно, бывают порой особо важные моменты, когда ты понимаешь, что своим примером сможешь что-то переменить в людях. Бывает, что ты видишь: человек уже решился, делает первые робкие шаги к вере – вот тогда его обязательно надо поддержать, показать, что он – не один, что таких, как он, много, и что каждый начинал когда-то свой путь к храму, а путь этот редко бывает легким. 

А еще важно объяснить человеку, что сам, один он этой дороги никогда не одолеет. Без молитвы, без помощи Божией… Без поддержки свыше вообще прожить трудно.